Голубая кровь - Страница 63

— Но смерти прекратились, — холодно ответил Чарльз. — Если бы мы напугали всех, если бы мы продолжили бегство, как советовали твои дед и бабка, мы не достигли бы ничего. Мы вечно продолжали бы скрываться, боясь тени, которой, может быть, и не существует.

— Но Эгги… и та девушка из Коннектикута, и парень из Чоата, — возразила Шайлер. — Как насчет них?

Чарльз снова вздохнул.

— Увы, да, это тяжелые потери.

Шайлер не верила своим ушам. Говорить о людях так, словно их жизни — расходный материал!

— Уверяю, в свое время мы все разъясним, — продолжал Чарльз. — Мы выиграли сражение в Риме. Серебряная кровь практически уничтожена.

— Бабушка сказала, что один из них выжил, тот, кто мог скрыться среди нас… что самый могущественный вампир Серебряной крови, может быть, все еще жив, — не сдавалась Шайлер.

Она обошла кровать, чтобы говорить с Чарльзом лицом к лицу.

— Корделия всегда это твердила и продолжает на этом настаивать. Она ошибается. Я там был. Я участвовал в битве в храме. Слушайте меня внимательно, оба, потому что я не хочу повторять это еще раз: я лично отправил Люцифера в адское пламя, — провозгласил Чарльз.

Шайлер подавленно умолкла.

— А теперь пойдем отсюда, не будем тревожить твою мать, — велел Чарльз.

Он преклонил колени и поцеловал холодную руку Аллегры.

— Но есть еще один вопрос, — неожиданно вспомнила Шайлер. — Дилан.

— А что с ним такое? — спросил Чарльз.

— Где он?

— В отеле «Карлайл». Я же говорил вам, он в безопасности.

— Нет. Его больше нет в «Карлайле». Я была там. Он исчез.

Шайлер рассказала о том, что они обнаружили: включенный телевизор, недоеденный ужин.

— Возможно, это он напал на меня.

В течение долгих секунд никто не произнес ни слова. Потом Чарльз устремил на Шайлер полный ярости взгляд.

— Если то, что ты говоришь, правда, мы должны найти его. Немедленно.

ГЛАВА 41

Она кричала, кричала изо всех сил, но никто, казалось, не слышал ее. Это снова был кошмар: что-то схватило ее и выдавливало воздух из легких, и она ничего не могла сделать, чтобы прекратить это… она тонула и захлебывалась, пытаясь бороться против того, что тянуло ее вниз, она сопротивлялась, пытаясь проснуться, заставить себя хотя бы упасть с кровати… она должна открыть глаза… она должна увидеть… И она увидела.

Она увидела, что на нее смотрят двое. Ее родители. Отец был одет во фланелевый халат поверх пижамы, а мачеха набросила пеньюар поверх ночной рубашки.

— Блисс, доченька, что с тобой? — спросил отец.

Он вернулся домой из Колумбии на неделю.

— Мне приснился кошмар, — ответила Блисс, садясь и отбрасывая одеяло.

Потрогав лоб, она ощутила жар, исходящий от кожи. Лихорадочный жар, как от простуды.

— Опять? — вздохнула мачеха.

— Другой, еще хуже.

— Это все в пределах нормы, Блисс. Не переживай, — бодрым тоном произнес отец. — Я помню себя в твоем возрасте — у меня тогда тоже были страшные сны. Это проходит. И выпадения памяти, когда мне было пятнадцать, я много раз приходил в себя неизвестно где и понять не мог, как я туда попал и что было до того. — Он пожал плечами. — Это часть трансформации.

Блисс кивнула, взяла из рук мачехи стакан с холодной водой и жадно выпила сразу половину. Отец и раньше упоминал об этом, когда она рассказала ему про свои периоды беспамятства и непонятно куда подевавшееся время.

— Все в порядке, — сказала девушка, хотя чувствовала себя совершенно измотанной, все мышцы болели, словно ее долго били и пинали.

Блисс застонала. Родители с тревогой склонились над ней.

— Все в порядке, правда. — Она выдавила улыбку и сделала еще один большой глоток воды. — Идите спать. Все со мной нормально.

Отец поцеловал ее в лоб, мачеха погладила по плечу, и они ушли из комнаты.

Блисс поставила стакан па прикроватный столик. И тут вспомнила: Дилан.

Попрощавшись с Оливером и Шайлер возле «Карлайла», она встретилась с родителями в «ДБ Бистро», где они вместе поужинали. Вернувшись домой, Блисс отворила дверь в свою комнату и увидела Дилана, сидящего на кровати, как будто так и надо. Он открыл дверь квартиры ключом, который она давала ему.

— Дилан!

Вид у него был бледный и болезненный. Куртку он снял, и Блисс увидела, что его футболка и джинсы порваны. Темные волосы прилипли ко лбу. Он казался испуганным. Очень испуганным. Он рассказал ей, что произошло, его допрашивали и держали в камере, но не предъявляли обвинений, а потом Чарльз Форс доставил его в номер отеля, и все это время Дилан только и думал, как он скучает по Блисс.

— Но не в том дело. Мне кажется, я что-то натворил, — признался он. Руки у него тряслись. — Мне кажется, они правы. Мне кажется, что я убил Эгги. Я не уверен, но у меня такое ощущение, что со мной что-то не так.

— Дилан, нет. Не может быть. Ты не мог это сделать, — запротестовала Блисс.

— Ты не понимаешь! — крикнул Дилан. — Я вампир, как и ты. Голубая кровь.

Блисс молча уставилась на него. Неожиданно все обрело смысл. Конечно, он один из них, она почему-то это знала, именно поэтому ее всегда тянуло к нему. Потому что он такой же, как она.

— Но со мной что-то происходит… я не уверен, но мне кажется, будто я только что пытался убить Шайлер. Я видел, как она выходит из отеля, и пошел за ней. Я не знаю почему, на меня просто что-то нашло. Я видел ее на улице, и… и мне кажется, это было не в первый раз.

— Нет, — снова сказала Блисс, отказываясь слушать то, что он говорит. — Замолчи. Ты несешь чушь.

Зачем ему нападать на Шайлер? Если только он не… если только он не стал… если он не превратился в… Блисс вспомнила тот вечер после фотосъемок. Шайлер, которая, шатаясь, стояла на тротуаре и держалась рукой за шею, чуть ниже уха…